Воспоминания р.Б. Елены о протоиерее Димитрии Севере

1 апреля 2019 года отошел ко Господу митрофорный протоиерей Димитрий Север, служивший в приходе Покрова Пресвятой Богородицы (Московский Патриархат), что в Оттаве. По словам знавших его людей, это был удивительный пастырь, способный быть одновременно сильным и добрым, правдивым и любящим.

К годовщине кончины о. Димитрия для нашего сайта дала интервью р.Б. Елена, знакомая с ним не понаслышке. Она поделилась теплыми, сердечными воспоминаниями о любимом батюшке.

― Елена, что первое приходит в голову, когда вспоминается о. Димитрий?

― У него была непоколебимая вера. Приведу пример… Допустим, пение. Хорошо поется рядом с тем, кто хорошо поет. Сразу понимаешь, ощущаешь, как надо петь. Вот у него была такая вера.

― Как Вы с познакомились с о. Димитрием?

― В первый раз я его увидела так. Бывают моменты, когда очень нужно попасть в храм. Мне было важно, чтобы это был Московский Патриархат ― в Оттаве нашелся Покровский приход. Туда меня и позвали. Помню, исповедь идет… и стоит о. Димитрий, смотрит на меня. И у него не глаза, а «два фонаря любви». Я как взглянула на него, так все плохое, как наросты, с меня слезло моментально. Это случилось в 2002 году, и с тех пор наше общение не прекращалось.

― Каким был о. Димитрий?

― Он не злился, не сердился, не осуждал, но при этом рассказывал все как есть. Никогда не вилял ― всегда оставался честным. И это не создавало диссонанса. Дело свое он знал и шел, куда Бог ведет. Вера и любовь ― вот те качества, которые о. Димитрий стяжал за свою жизнь.

― Слышала, что есть батюшки, которые… больше «мамы». Как курочки ― всех под крылья соберут и обогреют. О. Димитрий с людьми таким же был?

― Вы знаете, нет. Там курочка цыплят собирает, а здесь цыплята сами к нему бежали! Он был… как Мамврийский дуб: устойчивый и могучий. Под его «ветвями» все находили пристанище. Или как ледокол…

― И, как ледокол, «пробивал» другим путь?

― Меня он «вынес на своих плечах»… Он шел. Он просто верил ― и шел. Присоединявшихся поддерживал, откалывавшихся и завидовавших ― не осуждал. Но и не останавливался. Он очень верил в людей, и ничто его не могло выбить из этой веры. Помог ― слава Богу. Использовали ― шел дальше, с курса его это не сбивало. У него была безоговорочная любовь: участвовал в судьбе всех, бросался на помощь. Но и мог, не осуждая, предупредить о том или ином человеке: «Сам пропадет и за собой утащит». Это ведь тоже очень важно, понимать, кто и куда «смотрит». Говорил, мол, время такое ― душу свою береги… И чувствовал, насколько силен или слаб человек духовно. Не заставлял делать то, на что мы не были способны.

― Елена, а что Вы можете рассказать о жизни о. Димитрия? Наверное, у него интересная биография?

― Не то слово, что интересная. Удивительная. Начнем с того, что о. Димитрий… был русским до мозга костей, хотя родился не в России. Он ― потомок известных «Некрасовцев», казаков времен Петра I, в середине XVIII века оказавшихся на территории Османской империи. Однако, сохранивших и Православную веру, и верность Родине, и русский язык…

О своей жизни о. Димитрий как-то рассказал сам ― как раз для книги «Пастырь, зажегший русскую свечу», отрывки из которой включены в это интервью. Книгу батюшке подарил на 80-летие Покровский приход в Оттаве.

Так начинается его рассказ: «Родился я в 1933 году в Турции, в селе Когагёл. Отец ― Федор Семенович Селезнев. Мать ― Ксения Кондратьевна Пущечкина, дочь священника, учительница Закона Божия, церковно-славянского языка и церковного пения».

Фамилию «Север» семья получила в результате радикальных реформ, проведенных в 1930-е годы правителем Турции Кемалем Ататюрком. «В один прекрасный день местные чиновники просто вручили нам новые документы с новой фамилией. Никто нашего согласия на это не давал, да никто его и не спрашивал. Мы были людьми как бы второго сорта».

В семье было пятеро братьев и четыре сестры, но все, кроме Димитрия, умерли во время эпидемии в Турции. Как о. Димитрий о себе пишет, выжил он чудом. Воспитывался и рос в Церкви и окончил восемь классов турецкой школы. Православное образование и воспитание дала ему мама ― и греческая Семинария в Стамбуле, где он брал несколько курсов.

В 1949 году будущий батюшка женился на Ирине Гавриловне Бандировской (по-турецки ― Баяндыр).

Фото: книга «Пастырь, зажегший русскую свечу»

В 1950-е годы в Турции начались гонения на христиан. Видя это, Димитрий Федорович решил покинуть страну. В то время они и супругой жили в Стамбуле; он работал в немецком университете на Таксиме (вероятно, имеется в виду городская площадь Таксим ― прим. составит.). Уже несколько раз Димитрию Федоровичу предлагали стать священником ― то в родном селе, то позднее ― в болгарском либо русском храмах, находящихся в Стамбуле. Он отказывался, считая себя еще не готовым принять столь ответственное служение. Тогда же хлопотал об отъезде из Турции.

В 1957 году супруги уехали в Германию; в 1958 году к ним перебрались и родители будущего о. Димитрия. Довелось и работать, и учиться: сталелитейный завод, слесарные и инженерные курсы, компания «Круппс»… Несколько раз семья переезжала ― во всех городах первым делом велись поиски храма. «Везде наша жизнь проходила в православной общине», ― рассказывает о. Димитрий.

В 1962 году до семьи дошла новость из далекой Турции: оказалось, что русские православные христиане (в том числе, и их родственники) смогли переехать в Россию и поселиться в Ставропольском крае. Желание вернуться на историческую Родину было сильным ― чувствовалась «оторванность от России», несмотря на то, что жизнь их проходила в Православной Церкви…

В советском посольстве в Бонне, куда Федор Семенович и Димитрий Федорович ездили двумя годами позже, им предложили перебираться на целину. Ни о Киеве, ни о Москве, куда семье хотелось бы попасть, речи не велось. Решение принималось с трудом, но в итоге понимание того, что в СССР будут сложности со свободным выбором места жительства, «дало перевес» в сторону Западного полушария, а именно ― в сторону США, где существовали большие русские общины.

В Штаты, однако, попасть тоже не удалось… Так и оказались в Канаде ― переехали в 1965 году.

― Господь привел, ― продолжает Елена. ― О. Димитрий уехал в Канаду и тут усердно и непрестанно служил Богу. Не сломался ― и свою жизнь устроил, и другим всегда помогал. А сам всегда ходил в одном пальто и шапке. Шел, как Господь вел, и никогда ни от кого не прятался…

В Канаде о. Димитрий встал на путь служения Господу. 9 октября 1966 года, в день преставления св. Иоанна Богослова, он был рукоположен во диакона, а в 1970 году ― во священника.

Уже священником о. Димитрий был направлен в Оттаву «приводить в чувство» местный приход. Восстанавливать его пришлось практически «с нуля». «Все, что у нас было, это топор, ручная пила и два молотка», ― рассказывает о. Димитрий. Купили небольшую протестантскую церковь, выписали из Германии иконы (литографии, которые затем наклеивались на фанеру), из Греции ― необходимое для служебных нужд. 1 октября 1970 года, на Покров Пресвятой Богородицы (по старому стилю) перестроенный храм освятили. Сначала в приходе было восемнадцать человек… О. Димитрий своими средствами помогал приезжавшим в страну русским эмигрантам, «особенно, старикам и больным».

Несколько раз о. Димитрия переводили в другие провинции и даже страны (служил он в Альберте и даже в Иране, в тегеранском Свято-Николаевском соборе), но батюшка всегда возвращался в Оттаву.

Постепенно приход разрастался, и к середине 1980-х о. Димитрий присмотрел хороший участок под новый храм. Он также решил строить дом для престарелых и русский культурный центр. Он очень переживал, что эмигранты-соотечественники отходят от Православной веры, говорил, что русский человек жив Православием…

За несколько лет храм был построен ― белоснежный красавец с пятью золотистыми куполами. В августе 1989 года его достроили и освятили Великим Освящением «при большом стечении народа и духовенства». А годом ранее, в мае 1988-го, когда там в первый раз служили… случилось чудо. Вот как его описывал о. Димитрий: «… После переезда мы с матушкой Ириной, моим отцом и 40 прихожанами собрались в храме на Всенощное Бдение. Мы освятили малым освящением воду, я окропил весь храм, подвал и хоры, и мы начали службу.

Прекрасно пел хор. Когда запели стихиры на «Господи воззвах», я вышел, покадил храм и вошел в алтарь. Вдруг поднялся какой-то шум, ко мне в алтарь вбежал староста и сообщил: крыша течет. Я открыл алтарную дверь во двор ― на небе ни облачка. Вернулся в церковь, а там сверху дождик моросит, из купола левого крыльца, прямо из середины течет ручьем. Как раз в это время запели «И ныне и присно» и «Богородичен». Прихожане взяли метла, ведра, открыли боковые двери, стали выметать воду. Служба продолжалась, многие люди плакали, говорили: «У нас случилось чудо».

― Слава Богу! Такое утешение ― ведь не без нервов строился этот храм, как я читала… Вы и матушку Ирину, конечно, знаете? Что о ней в первую очередь вспоминается?

― Супруга о. Димитрия, м. Ирина, любила петь акафисты. Помню, мы в больнице акафист вместе читали… Ко Господу она отошла в 2006 году.

― В жизни прот. Димитрия было немало потрясений. И на канадской земле тоже?..

― Лукавый не спит ― многие завидовали их с матушкой семейному счастью, чего только ни говорили. Еще… О. Димитрий первый почувствовал, что нужно уходить в Московский Патриархат (прихожане единодушно выразили согласие на переход в лоно Матери-Церкви. Выход «из-под крыла» РПЦЗ и воссоединение с Московской патриархией произошли 26 сентября 1999 года ― здесь и ниже ― прим. составит.). Из-за этого имел конфликт с Русской Зарубежной Церковью, которая на тот момент в евхаристическом общении с Русской Православной Церковью не состояла. В результате, «по несправедливому решению суда» о. Димитрий лишился буквально своими руками построенного храма (того самого пятикупольного «красавца», о котором упоминалось выше). После этого община мыкалась по приходам, снимала спортивные залы. В них проходили службы, престольные праздники ― и репетиции русских танцев. Костюмы шили, хороводы кружили…

― Да… жизнь, полная испытаний ― и преданности Богу. Елена, а как о. Димитрий служил?

― Служба для него все: он был уже едва живой, но всегда приходил и служил. Понимал и ощущал ответственность за дело, как за свое, так и в принципе. Пожалуй, самый подходящий для его отношения лозунг: «Кухарка не может управлять государством». Ему колени меняли ― так служил с искусственными коленями. У него был рак, но он стоял, не жалел себя, служил до последнего ― буквально до понедельника, когда он почил… Помню, с большой ответственностью искал преемника.

― Кто из нашего духовенства хорошо знал о. Димитрия?

― Владыка Иов (он на Украине сейчас), Владыка Ириней, о. Сергий Рассказовский. У него было потрясение, когда он узнал, что о. Димитрий умер… В Джорданвиле батюшку тоже знали.

Для книги «Пастырь, зажегший русскую свечу» о. Сергий Рассказовский описывал историю знакомства с о. Димитрием и рассказывал о батюшке. Приведем несколько теплых слов из его речи.

О. Сергий познакомился с о. Димитрием в 2002 году. Тогда он приехал в Оттаву к батюшке в гости. Семья встретила его «хлебом и солью», как родного ― и так было каждый раз, когда он приезжал. Он вспоминал гостеприимство о. Димитрия и чуткость его к нуждам окружающих. Благодарил за помощь его семье и Подворью Русской Православной Церкви в Торонто. Описывал как неутомимого, целеустремленного и смекалистого труженика ― и как воина Христова, крепко верующего, любящего Бога и людей, строгого к себе и милостивого к другим. Писал, что у батюшки открытое сердце и стремление помочь всем и каждому ― словом, молитвой, вещами, делами, деньгами. Вспоминал его умение поговорить по душам. Рассказывал, что о. Димитрий любил все русское ― его дом был, по выражению о. Сергия, «Русским миром». А также отмечал, что «основным и единственно значимым для него в жизни было… всецелое служение Русской Церкви и людям, основанное на горячей ― иногда просто детской ― вере в Господа и надежде на Его милость».

Конечно, о. Сергий тоже переживал, когда у общины отобрали храм… Но заканчивает он речь с бодростью: «Несмотря на тяжелые душевные переживания, батюшка остается цельным человеком глубокой несомненной веры, смирения и надежды на Господа без озлобления и ненависти. Я чувствую его завидный заряд жизнерадостности и оптимизма. Не могу представить его унывающим или скучающим. Я вижу его удивительно добрые глаза, лучащиеся радостью о Господе, вижу отца Димитрия, стоящего за веру и правду Христову, как воин Христов».

Спасибо о. Сергию и составителям книги! Продолжаем интервью.

― Елена, а какие-нибудь случаи особенные, с прот. Димитрием связанные, помните?

― Как не помнить! У меня в Оттаве дочь рожала тяжело. Медсестры напугали, шуму было!.. А я тогда была в Монреале. Звоню, вся в нервах, о. Димитрию в Оттаву, мол, так и так! А рядом с ним еще Владыка Иов стоял. Они вдвоем начали молиться ― так доча через 15 минут родила! А я в храме стою, с мобильником у уха. И о. Анатолий Всенощную начинает… Но он, конечно, все понял. Так наш маленький попал на первую в жизни Всенощную ― слушая ее по телефону!

― Спасибо за чудесную, можно сказать, вероукрепляющую историю! А вот еще вопрос. Наверное, в иммиграции есть какой-то особенный путь прихода ко Христу ― ведь здесь не Родина, здесь с нуля начинаешь и очень сложно… Что скажете?

― Да. В России храмов много, священников много, можно хоть рядом с домом церковь найти, хоть в любимую на другой конец города ездить. В иммиграции не то. Здесь каждый человек виден, каждый ― «выпуклый». Тут ко Христу приводят, выводя из бедственных ситуаций (на английском misery), вытаскивая ― через моральную поддержку вытаскивают. Так и с о. Димитрием было: он знает, что я могла упасть ― и поймает. У священников на пути буря за бурей ― и прихожане тоже разные попадались… Но справлялся.

― И, наверное, до самого последнего дня справлялся и о вас заботился?

― Любил он нас! Мы ему кусочки вкусные ― что-то вкусное приносили, так… не ел. Отставлял так, с любовью, чтобы не обидеть. Зато сам ― как насажает помидоров, скажет потом, мол, девчонки, идите собирать! И в церковь приносил, раздавал, а себе ― 3 корочки хлеба оставляет… Даже когда ругал, не обидно было. Скажет на службе не болтать, а потом сокрушается. Так посмотрит на тебя и скажет: «Что же ты, милая, болтала?» Сокрушался, но не гнал ― сколько раз он говорил нам не болтать…

Он нам был, как отец родной ― всего себя отдал. Деятельный, поддерживащий… Последнее время Татиана, духовная дочь о. Димитрия, заботилась о нем ― благодаря ей он и служил, и не залеживался. Жизнь свою достойно закончил ― ушел спокойно. Сердце его потом смотрели ― изношено до последнего было. Тоненькая такая стеночка осталась…

Служил до самого ухода ― Господь дал батюшке возможность послужить Литургию в воскресенье, а в понедельник, 1 апреля 2019 г. о. Димитрий отошел ко Господу.

А через год, когда мир накрыло всеобщим карантином, панихиду мы все равно отслужили. По телефону.

― Да… с удивительными людьми сводит нас Бог. Елена, спасибо большое, что поделились! Царствие Небесное о. Димитрию!

― Я очень счастлива, что находилась рядом с ним многие годы. о. Димитрий навсегда останется в памяти. И, конечно, хотелось бы встретиться с ним в Царствии Небесном.

P.S.

Об о. Димитрии на сайте «Русский дом» писала Е. В. Алёхина. В конце ее статьи мы встретили слова, которые стоит добавить в заметку ввиду упомянутой выше ситуации со Свято-Покровским храмом. Автор пишет, что руководство Русской Зарубежной Церкви сменилось, и отношения РПЦЗ и РПЦ налаживаются. Это позволяет надеяться на то, что оттавский храм все же вернется к Покровской общине. Мы тоже выражаем надежду, что все так и будет. А также добавим, от греха подальше ― если Богу угодно.