О Монтреале, как о городе в Восточной Канаде, где осело много русских, я впервые услышал от прот. А. Хотовицкаго, который из православных священников первый посетил Монтреаль и организовал там русское православное братство.
О том же, чтобы самому отправиться туда для организации прихода, мне и в голову не приходило. Да и занят был я тогда другим. Как выслуживший в Американской Православной Миссии пять лет, я получил трехмесячный отпуск для поездки на родину, прибыл с семьёй в Нью-Йорк и уже погрузился на пароход Добровольного Флота, шедший прямым рейсом в Либаву. Вдруг среди грузчиков угля в Нью-Йорке вспыхнула забастовка и за углём нашему пароходу пришлось отправиться в Канаду, в Сидней Новой Шотландии. Там грузили уголь два дня. В первый же день стоянки я сошел с парохода прогуляться по Сиднею и сразу же столкнулся со своим соотечественником – евреем торговцем. А я по опыту знал, что где еврей, там непременно должны быть и русские. Из разговора с евреем выяснилось, что Сидней и особенно в соседнем Глэсбее, где добывался каменный уголь, проживало немного русских, но больше галичан и буковинцев, что церкви у них и что лет пятнадцать назад из далекого Нью-Йорка раз приехал польский ксендз, всех в шотландском костеле поисповедывал и причастил и уехал обратно в Нью-Йорк, оставив на память о своем посещении свой епитрахиль.
Ещё раньше меня, весной того же года отсюда из Америки в Россию уехал навсегда Архиепископ Тихон и на его место правящим было назначен ректор Киевской Духовной Академии Архиепископ Платон. С ним на одном пароходе я и вернулся из отпуска в Америку. Во время плавания, а оно на русском пароходе было довольно продолжительным, — я и рассказал новому Владыке о том, как я попал в Сидней и что там нашел, а именно — целую колонию русских, галичан и буковинцев, долгие годы живших без церкви и без священника. Рассказал и — позабыл об этом. В Нью-Йорке перед отъездом на свой приход я зашел к Владыке попрощаться с ним и благословиться от него, а он мне и говорит: « Вот что, о. Феофан. Поезжайте-ка вы не в Аллегени, но в Сидней, о котором вы мне рассказывали, и займитесь там организацией прихода.
— А куда же я дену свою семью — жену с двумя маленькими ребятишками? — спросил я Владыку.
— На время оставьте у вашего брата в Нью Бринтани. А на дорогу вот вам 60 долларов, которые мне только что дал на церковные нужды здешний генеральный консул Н.Н. Лодыженский.
Это предлагал мне — ещё молодому священнику — новый архиерей. Как было не послушаться?..
И я поехал. А уже начались холода. Ехать поездом из Нью-Йорка в Сидней пришлось долго, но доехал. Отслужил в частом доме две литургии, поисповедывал и причастил десятка три галичан. Желания сорганизоваться в приход, а главное — жертвенности для найма хотя бы временного помещения под церковь они не проявили, а русских я насчитал человек пять — все холостяков.
Возвратиться в Нью-Йорк к новому Владыке ни с чем было стыдно.
Я стал размышлять, что мне дальше предпринять, и вдруг вспомнил о Монтреале. Двинулся туда. Первое мое знакомство там было с г-ном Дубиным-Александровым, ныне доктором медицины в Филадельфии, а тогда владельцем маленького сигарного магазина. Это был молодой интеллигентный человек — уроженец Петербурга. Он состоял членом братства, организованного о. Хотовицким, и охотно дал мне о братстве нужные сведения, а на ближайшем собрании познакомил меня с его членами. Мое намеренье сорганизовать в Монтреале приход братчики единодушно приветствовали и обещали помочь мне трудом и деньгами.
А время тогда тяжелое — страшная «депрессия». И все же первое, что я с братчиками сделал, — это нанял на год один зал по 30 дол. в месяц — сумма для того времени и для той группы, которая взялась помогать, огромная. И сразу же, собственными силами, мы соорудили скромный иконостас и я начал служить Литургии. Весть о русской церкви быстро разнеслась по Монтреалю и убогий наш Храм начал по воскресеньям наполняться богомольцами – почти что одними мужчинами.
Нашелся и опытный псаломщик г. А. Шовгенюк, ныне в сане протоиерея доблестно священствующий в г. Оттаве. Он был галичанин и за ним дружно и стройно подпевали за богослужением его земляки.
Не забыть мне этих служений! Начались лютые морозы, а печки в церкви ещё не было. Нальёшь в Чашу вино с водой, вода по бокам Чаши замерзает. Возьмешь Чашу в руки, как огнем руки обожжет. Коснешься во время Причастия Чаши влажными губами — губы мгновенно примерзают, с болью отрываешь…
В таком лютом холоде стояла и молилась и моя паства. Разойдется после целования креста она по домам, подсчитаешь с членами комитета кучу огромных медяков, ею набросанных в корзиночку: пять долларов. А для уплаты за помещение надо к концу месяца иметь тридцать долларов…
И вот среди недели, в мороз, по глубокому снегу начал я обходить со сбором своих новых прихожан. Незабываемые картины!… В доме от 20 до 30 «бордеров» и из них только один работает, а остальные подле него кормятся горячей похлебкой и отварным картофелем. Что от таких можно было получить? Да язык не поворачивался просить. И если бы братство, не его помощь, — церковь вероятно, пришлось бы скоро закрыть.
Вначале живой интерес к нашему делу проявил местный генеральный консул П. Б. Струвэ, но он скоро тяжело заболел и надолго оказался прикованным к своей больничной постели.
После устроения церкви поехал я за своей семьёй в Штаты, привез её в Монтреаль и поселился с нею в центре города – в бедном французском «бординггавзе».
Не сладкая для семьи началась жизнь. Стояла лютая зима, а наша комната почти не отапливалась и мы часто сидели в пальто. Дети начали болеть, а денег на доктора не оставалось. Кормили скудно, вернее — только подкармливали. Устроиться иначе — снять квартиру с отоплением и самим готовить, — для этого надо было подписать контракт на год и опять требовались деньги. А из Духовного Правления мне присылали по 60 дол. в месяц. Доходов никаких и ещё самому приходилось к церковным деньгам докладывать, чтобы за церковную залу по контракту вовремя и полностью заплатить.
Так дожили мы до Рождественских праздников. Грустные для семьи были эти праздники в будничной обстановке французского «бординггавза». Только в храме за богослужением оттаяли и растрогались наши души…
На Богоявление кое у кого из прихожан был со святой водой, все в семьях русских и ближе познакомился с ними. Славные, душевные оказались люди! Живы ли они? Сейчас тридцать с лишнем лет спустя, уже не припомню их фамилий, лишь лица некоторых чуть-чуть себе представляю.
В начале Великого Поста из Виннипега через Монтреаль в Нью-Йорк возвращался новый Владыка Платон. Сделал в Монтреале остановку. Консул от болезни уже оправился и приютил у себя нашего высокого гостя. В ближайшее воскресение Владыка отслужил литургию, ободрил меня и моих прихожан своим сердечным и богомудрым словом и — уехал в Нью-Йорк. А недели через две из Нью-Йорка пришло мне назначение меня настоятелем в Бруклин, где из унии в Православие только что перешло много галичан и их надо было сорганизовать в приход и где первую мою службу я отслужил в Вербное Воскресение.
Протопресвитер Феофан Букетов
Русско-Американский православный Вестник. 1939 год.
Читайте также – Таинственный звон прот. Ф. Букетова.